Час на мысли обо всём - Алексей Нижегородский

Я вовсе не стремлюсь к одиночеству, в котором меня упрекают. Совсем не стремлюсь. Одиночество делает людей более серыми. Слишком закаляет их. Жёсткие, как камни, бывалые одиночки ценят своё личное пространство всё больше и больше. Возможно, им уже вообще никто не нужен.

Это особенно печально смотрится на женщинах. Я знаю таких, ставших самостоятельными слишком рано. Они готовы к плохому ровно настолько, насколько уже особо не нуждаются в хорошем. Их зона комфорта давно утверждена, и ваше присутствие в ней не должно превышать определенного лимита.

Надеюсь, такие последствия мне не грозят. Во-первых, я мужчина, и по своей природе имею многие черты одиночки. Я должен сам принимать решения, сам добывать средства на жизнь, сам обустраивать дом. Быть лидером и вести за собой остальных, а не пастись в стаде бездельников и болтушек без целей и идей (страшно осознавать, что сейчас и вести-то особо некуда тех, кто действительно готов идти).

Во-вторых, эти самые черты со мной давно, но серым я не стал. Вы ещё успеете в этом убедиться даже без моих лиричных стишков о любви. Честно говоря, я вообще ужасно впечатлителен и сентиментален. Я плачу, теряя женщин. Я плакал, когда смотрел «Титаник», «Гладиатор» и «Белый Бим Чёрное Ухо». Я бы сказал, что плакал «как девочка», но это выражение уже давно потеряло изначальный смысл. Девочки сейчас уже не те, что раньше, и плачут они только по праздникам.

Как бы то ни было, в целом я действительно похож на одиночку. Я ещё с детства был не прочь погулять один, да и сейчас провожу большую часть времени сам с собой. Меня это совершенно не напрягает. Я не так уж часто сам кому-нибудь звоню, да и мне уже довольно редко досаждают сообщениями. И я готов быть в одиночестве – это лучше, чем общаться со всеми подряд.

Я не ищу и новых знакомств: за всю жизнь я раз пять сам написал красивым девушкам (и то потому, что просто не смог удержаться). Обычно знакомства происходили сами – не зря же есть понятие судьбы. При всём при этом я совсем не против случайной беседы с разговорчивым человеком в очереди магазина. И уж точно не прочь встретиться с близкими друзьями. Я вовсе не чураюсь людей: меня просто не привлекают шумные и малознакомые коллективы, провалившиеся в культурные пропасти.

Я не затворник, но согласен и на такое клеймо: компания с самим собой – не самый неразумный выбор. Я люблю быть в центре вселенной только в том случае, если эта вселенная меня устраивает. А сейчас я просто лежу в этой мрачной комнате один, как в могиле, и мне вполне спокойно.

Кто-то одиночества боится. Кого-то оно сжирает, и они от него бегут. Я не бегу от него, вот и всё. Лежу и думаю обо всём. Почему бы так не сделать остальным? Быть может, правда в том, что многим просто нечем думать? У нас без малейшего намека на мысли живёт половина страны и ничуть от этого не страдает. Причина их беззаботности, впрочем, именно в этом.

О стоп-кране

Сегодня четвёртое декабря, а за окном молотит дождь. Напоминает август – том самый август, когда я писал лирические стишки. Странное совпадение.

На улице плюс три и снега нет нигде. А живу я, между прочим, в Нижнем Новгороде, и в это время здесь обычно морозы и сугробы по колено. Этот мир настолько сошёл с ума, что даже мой текст сейчас не кажется мне странным. Я лежу и думаю, с чего вообще я снова начал думать обо всём?

Ещё недавно я жил, позабыв обо всём. Как мне это удавалось? Очень просто: я был влюблён. А когда ты влюблён, всё здорово. Всё просто замечательно. Даже если у тебя на работе апокалипсис, твоя душа по-прежнему поёт. Ты позитивен, решителен, лёгок, и мир отвечает тебе тем же. Ты видишь прекрасное во всём.

Когда это кончается, как будто кто-то дёргает стоп-кран. Воздушный поезд тормозит, и ты опускаешься на землю. Мир вокруг становится серым, а эмоции переходят на отметку min. Твои ощущения меняются, а розовые очки слетают и с дребезгом разбиваются об пол. Накрывающее тебя с головой уныние сопровождается дикими приступами отчаяния и нежелания жить.

Проходит некоторое время, и ты вспоминаешь, что мир вокруг суров всегда. Что тебе нужно продолжать как-то жить, а живёшь ты не так, работаешь не там, и вообще всё это время жертвовал совсем не тем, чем стоило.

Когда от меня ушла моя последняя влюблённость – Анастасия, всё прошло именно по такому сценарию. Была трагедия. И лирика. Потом появился сарказм. Потом возникла пауза, а после просто пустота: как будто я уже умер и с того света едва различаю ровное гудение аппарата, отображающего пульс. Меня нельзя было напугать концом света, пистолетом на улице, холодом или проливным дождем. Меня просто не было.

После этой паузы и пустоты началось время, когда я перестал мечтать о завершении жизни. Я начал думать об её продолжении. Я остановился. Когда мои яркие планы на двоих разлетелись, я вернулся назад к разбитому корыту. Я думал уже не о Насте, а о том, что пора всё менять и жить дальше. Я знал это и раньше, но откладывал, отдав себя влюблённости. Теперь её нет, и пора начинать крутиться. Выходит, это она подарила мне время на мысли?

О времени на мысли

Пока я активно делал ремонт, я имел счастье думать меньше. Особенно о плохом. Не зря говорят, что дело – лучшее лекарство. Пару месяцев назад я вообще едва успевал прикинуть, как и что мне делать завтра. А тут смотрите – отдых и раздумья. Значит, дело вовсе не в Анастасии. Похоже, что у меня просто снова появилось время на мысли. Но откуда оно вдруг взялось?

Начнём с того, что ритм жизни стих. Вся наша жизнь – это один большой конвейер. Чем раньше ты поставишь её на поток, тем проще тебе будет, и тем больше здоровья и сил ты сохранишь. Ты успокоишься и найдёшь время, как и я. Я «устаканился» довольно поздно, причём в не самый лучший подстаканник.

Институт окончен пару лет назад. Суматошная беготня с курсовыми и экзаменами осталась в прошлом, как и нервная работёнка в продажах во время учёбы, а нынешняя должность ведущего специалиста на автомобильном производстве олицетворяет собой смертную стабильность и уже давно вошла в привычку. Я встаю в пять утра, зато уже в четыре часа дня я дома.

Любимую спортивную машину, заменяющую мне практически всё и всех, пришлось продать, когда то самое «стабильное» производство дало трещину, став стабильно нищим. «Покатушки», которым я был готов посвятить каждый вечер, канули в лету.

Меньше времени сейчас уходит и на спорт. Серьёзные занятия пришлось бросить ещё в семнадцать лет, когда внезапно стали подводить суставы, связки и спина. Тренажёрный зал, футбол, боевое самбо – всё в сторону. Остались только легкий фитнес и немного тренировок по рукопашному бою.

Что ещё? Пьяными гулянками не увлекаюсь. И раньше с алкоголем не частил, а теперь и подавно. Сейчас только ремонт и турники. Довольно кислый график, правда? А я к нему привык. Именно мой скучный быт дал время подытожить мысли и всё это записать.

Наверное, когда ты увяз в рутине, выпить даже полезно. Но как-то не охота. Да и с возрастом становится труднее встретиться с друзьями – все в делах. Самое забавное, что даже вечер в баре не отвлек бы меня от написания той ерунды, которую вы сейчас читаете. Я вернулся бы довольно трезвым и продолжил. Это одна из моих особенностей: даже в самый разгар пьянки мои мысли обычно свежие, как только что сорванные ягоды.

А о чём я пишу сейчас, сидя дома в полной тишине и абсолютной трезвости рассудка? О чём вообще может быть эта книга? Это же просто кучка моих мыслей! Даже сама эта фраза – находка критиков для выброса сарказма. Уж я-то знаю, потому что я сам из него состою. Поэтому меня мало кто выносит. Я острый на язык зануда, который взялся много думать.

Будь я умнее, я бы бросил всю эту дурную затею и как-нибудь по-другому справился с вулканом своих мыслей. Писать такую личную книгу, это как дать наёмному убийце денег и заказать самого себя. Завещание? Наверное, пора, хотя мне всего 25.

Мысли о возрасте

Секунду назад некоторые из тех, у кого молоко на губах уже не только обсохло, но и отшелушилось (как и сами губы), фыркнули: «Щенок! Какие мысли в 25?»

Да бросьте. Что за убеждения? Стереотипы – пища слабых мозгом и убогих. Думать нужно шире и свободнее. Возраст не является ни критерием рассудительности, ни признаком ума. Признайте: недалёкие люди таковыми были с самого рождения, равно как и умные. Умнее не становятся. Становятся мудрее.

Средний пик IQ по данным множества ученых – восемнадцать лет. В этом возрасте мы ещё многого не знаем, зато соображаем максимально хорошо. Потом, взрослея, мы набираемся опыта. Даже тем, кто соображал не очень, опыт может дать с годами мудрость.

Я считаю, что оценивать человека нужно лет в пятнадцать. И спрашивать с него, как со взрослого. Он уже сформировал свои взгляды, определил свои «хорошо» и «плохо». Голова в том возрасте та же, только более искренняя и горячая. Как у дураков по пьяни.